В небольшой уютной мастерской на Петроградке среди десятков цветных баночек и кистей, черно-белых набросков и ярких полотен создается искусство.
Алёна Коган — автор крупноформатных арт-объектов и тотальных инсталляций в жанре site-specific. За чашечкой кофе на крыше петербургского дома мы поговорили об искусстве, предназначении человека и волшебном городе.
ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ
Мои родители работали преподавателями на первом в стране факультете вычислительной математики и кибернетики в Горьковском университете. Как все «шестидесятники», они мечтали построить мир, основанный на технологиях, а физику считали "царицей наук". Я с детства была очарована их рассказами о физических открытиях, запусках новых ракет, технологических прорывах и заряжалась этой энергией познания мира с помощью естественных наук. Когда ребенок растет, он слышит от своих родителей о разных мирах и присваивает их себе. Неудивительно, что я пошла по их стопам.
Все страшные рассказы об ужасах советской школы прошли мимо меня. Мне было довольно просто понять, выучить, запомнить и рассказать. Школу я закончила с медалью, в университете учиться было легко. Позже я поняла, что так часто бывает, когда человек воспринимает информацию поверхностно. Известная студенческая формула: выучил, сдал, забыл. Не помню, когда пришло осознание, что я не хочу заниматься математикой. Наверное, курсе на втором, когда я впервые серьезно задумалась о будущем. Я начала искать.
Мой дед был художником и с самого детства учил меня рисовать. Он был «наблюдателем» и вдохновлялся тем миром, который видел, старался максимально тщательно разглядеть его и бережно перенести на холст. Дед хотел поделиться со мной своим чувством и учил так, как видел сам — долго и внимательно рассматривая. Поэтому объектами моего рисования в детстве были чайники, букеты цветов и даже чучело вороны. Мне было не просто скучно. Мне было адски скучно! Настоящее мучение! Кстати, позже, когда я уже училась в Мухинском училище ("Мухе"), могла упоенно рисовать натюрморты часами. От ощущения, что на плоском листе под твоими руками создается объемное изображение, возникал необыкновенный драйв. Иными словами, всему свое время. В детстве неживые предметы не имели образа, и рисовать их не хотелось. Хотелось придумывать миры. Вспомнив рисование ворон и чайников,я решила, что художником не стану, и придумала себе замену. Стану искусствоведом! Мне было бесконечно интересно бродить по полупустым залам художественного музея, вдыхать запах картин, разглядывать пожелтевшие холсты и фантазировать о том, как и кем они создавались.
ВЕКТОРЫ ПОЯВЛЯЮТСЯ И ИСЧЕЗАЮТ. НО ТЫ ИХ ПОМНИШЬ ВСЮ ЖИЗНЬ.
В тот момент я искренне считала, что, безусловно, напишу свою историю искусств, проникну в тайну творчества и буду рассказывать людям, о чем думает художник, когда создает свою картину. Я серьезно взялась за дело. Прочитала огромное количество книг, отучилась на нескольких курсах, стала экскурсоводом в Горьковском художественном музее, подготовилась к поступлению в Академию художеств. Тем не менее, я окончила с отличием университет и на год по распределению оказалась в Москве на работе, где была совершенно не нужна. У меня были огромная по тем временам зарплата и уйма свободного времени. Я не вылезала из театров, библиотек и музеев, а в доме пачками лежали книги. Меня увлекала новая профессия, я наращивала информацию и воспитывала чувства. Будущее было интересным и понятным. И вдруг, как в сказке, непонятно откуда и неизвестно зачем в твоей жизни появляется событие, которое дает тебе некий знак. Или человек, которого ты не знаешь, возникает в твоей жизни и говорит такие нужные и правильные слова, что твоя "точка отсчета" одномоментно меняет локацию. Это векторы. Они появляются и исчезают. Но ты их помнишь всю жизнь.
НЕ ХОЧУ БЫТЬ НАБЛЮДАТЕЛЕМ. ХОЧУ СОЗДАВАТЬ
Мы встретились на каком-то небольшом и очень богемном концерте. Жаль, но я не помню ни ее лица, ни имени. Помню только, что она была довольно известным театральным критиком. Выслушав мои восторженные тирады, она сказала: "Итак, ты хочешь быть искусствоведом. Первое: история искусств изучена уже вдоль и поперек. Второе: извне проанализировать рождение творческой мысли невозможно. Чтобы только попытаться понять, что происходит в голове у художника, когда он подносит кисточку к холсту, нужно либо родиться в семье хранителя Эрмитажа, как Константин Сомов, и взрослеть в мире скульптур и картин, либо стоять за спиной работающего художника и вглядываться в каждую деталь: как он касается кисточкой холста, как вытирает ее о штаны, как пьет пиво и выбрасывает банку в мусорный бак, как читает книжку. Тебе нужно пролезть в его голову, попасть туда внутрь и понять, в какой момент происходит рождение замысла и как это отражается на холсте." Для меня эти слова были ключевыми — тот самый вектор, который меняет все. Не люблю привлекать эзотерическую терминологию, но тогда было ощущение, как будто открылся канал. Я вдруг отчетливо осознала, что не хочу быть наблюдателем, не хочу присутствовать при рождении чуда. Я хочу создавать. И на следующий день уже рисовала в студии ДК Горбунова — легендарной "Горбушки". Я рисовала везде. Ходила в студии рисовать постановки и наброски, бегала на этюды. Были созданы тонны натюрмортов — призраки нелюбимых в детстве чайника и вороны не смущали. Пришло ощущение правильного выбора, когда не существует вопроса "Что же я буду делать дальше?", а есть только азарт познания и новых открытий.
Я ВИДЕЛА ЦЕЛЬ И БЫЛА ВДОХНОВЛЕНА
Я приехала в Ленинград в 1989 году. Девяностые сложно представить человеку, который тогда не жил. Мысль о съеме квартиры или комнаты просто не существовала. Нужно было получить прописку и устроиться на работу за какое- нибудь жилье, чтобы иметь возможность готовиться к поступлению в вуз. Тогда в Петербурге была лимитированная прописка, которую могли получить только люди низкоквалифицированных или рабочих специальностей. Для людей с высшим образованием лимит был закрыт. Ровно неделю я проработала на ВОХРе в Медвежьем стане, где под открытым небом склады с оружием охраняли девочки и мальчики — абитуриенты Академии художеств, "Мухи" и Института Культуры. Это было очень интересное сообщество, до сих пор где-то в сети существует сайт о творческой ВОХРе Медвежьего стана. Мне выдали шинель и ружье. Сутки через двое мы стояли на вышке в лесу, а в промежутках бегали в художественную студию рисовать. Через неделю меня выгнали за "излишки образования".
Мы с подругой устроились дворниками и жили в гигантской шестикомнатной квартире во внутреннем дворе полностью расселенного дома на улице Чайковского. Кололи лед и рисовали по двенадцать часов в сутки: в студиях, на курсах, в институте вольнослушателями, на пленэре. Меня не смущал выход на улицу с ломом ледяной ночью. Это было в контексте идеи. Многие говорят, что девяностые годы — это кошмар. Для меня этого негатива как будто не существовало. Я видела цель и была вдохновлена.В нашем дворе находилось отделение Ленинградского рок-клуба "НЧ/ВЧ". Из окна мы видели концерты лучших питерских рок-групп. Жизнь была прекрасна! В общем, я из "поколения дворников и сторожей".
В 1991 году я поступила в "Муху". Ни разу не пожалела о том, что сделала этот выбор. Математика, философия, искусствоведение и даже ворона с чайником из моего детства — это все моя золотая коллекция, которую я берегу, и пользуюсь ей в своей работе. Мои учителя всегда со мной. А еще со мной прекрасный город — мое место силы, которое можно любить бесконечно. Я видела много городов в мире, но Питер для меня лучший: с этим перламутровым небом в белые ночи, темнотой в ноябре и запахом кофе.
О ТЕКУЩЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Я все время работаю в формате лаборатории. Мне нравятся идеи, находящиеся на грани пересечения направлений, материалов и сред. Сейчас я занимаюсь site-specific инсталляцией, в которую интегрирован человек. Это объекты, адаптированные к месту, как ключ к пространству, раскрывающий его еще больше. Человек, входя в инсталляцию, становится ее частью: он и зритель, и участник, и объект. По сути, это что-то среднее между архитектурой, сценографией и иммерсивным театром.
За последние пять лет лет я участвовала в двадцати европейских фестивалях и в шести российских. А в этом году прошла конкурсный отбор на фестиваль Burning Man. Я и моя команда планировали строить проект в пустыне Black Rock. Но, несмотря на то, что наши планы, как и планы многих людей на планете, нарушила пандемия, а фестиваль переносится на следующий год, организаторы приглашают всех отобранных художников к участию в 2021 . Так что мы планируем построить наш проект на Playa в следующем году.
СХЕМА РОЖДЕНИЯ НОВОГО МИРА
Санкт-Петербург, Музей стрит-арта
РОЖДЕНИЕ ЗАМЫСЛА
Процесс рождения замысла и его построения сложный и стохастический. Он может идти разными путями. Я всегда делаю работу "о чем-то", мне неинтересно делать "что-то". Мне неинтересен предмет, мне интересно явление или событие и философское осмысление его. В базовом восприятии мира любым человеческим существом лежит эта философия: мы пытаемся понять устройство вселенной и найти свое место в ней. Мы видим события, явления и предметы. Они нас удивляют, вдохновляют, возбуждают, порождают цепь ассоциаций. Бесполезно искать начало, оно может быть разным. Я нахожу в пространстве специфические эмоции вместе со смыслом, визуальным отображением, светом и звуком. И все это в комплексе — вдохновение. Почему художники исторически всегда были вне общества? Акт творения, рождение замысла — божественное действие.
C одной стороны, художник — чудо, а с другой — патология. Находясь в потоке образов, невозможно коррелировать свое сознание с действительностью. Ты вне игры. Хотя бы на время создания проекта. Печально, но это правда.
С ОДНОЙ СТОРОНЫ, ХУДОЖНИК — ЧУДО. С ДРУГОЙ — ПАТОЛОГИЯ
Маленькие дети все рисуют. Только для них рисование — не акт творчества, а процесс познания. Точно так же они ощущают свои ручки, ножки, голову, мир. Это есть в каждом человеке. Детям до одиннадцати лет ни в коем случае нельзя объяснять, как нужно рисовать. Потому что то, что делают они, к художественному произведению не имеет никакого отношения. Они делают это интуитивно. Только чуть позже ребенок хочет научиться рисовать похоже.
Многие удивляются, зачем современному художнику владеть классическими технологиями. По-моему, это совершенно непрофессиональное мнение. Ты не можешь создать что-то, не умея этим пользоваться. Эра фотографии отодвинула в прошлое попытки максимально реалистично отобразить увиденное. На первый план выходит то, что формирует художественный message. Вопрос, философская проблема, эмоция — все это можно выразить любыми средствами и вызвать у зрителя ответную реакцию. Но! (и это очень важное "но") чтобы это выразить визуально, надо владеть техникой визуального проектирования. А это классическое образование. Иначе говоря, можно не ходить на штудии, но композиционным техникам учиться необходимо.
ИСКУССТВО — ЭТО ДРУГОЙ ВЗГЛЯД
Искусство — это другой взгляд. Оно позволяет посмотреть на мир иначе. У каждого из нас с годами складывается система представлений. Люди — вербальные существа. Умение образно мыслить и рождать из этого другие истории отличает человека от всех существ. Мы знаем, что небо голубое, что есть гравитация и земля внизу.
Но кто-то другой все видит иначе. И этот акт внедрения пародоксальной мысли в существующую систему ценностей может толкнуть в развитии закостеневшую систему. Искусство нужно для этого. Мы все хотим эмоций. Даже в первобытных обществах не довольствовались одной добычей еды, организацией ночлега и рождением детей — мы видим это по сохранившимся работам. Показатель успешности любого общества — это его культура. То, что переводит нас от бытового существования и пролонгирует развитие. Нет культуры — нет развития.